И вот, как это бывает в уральских горах, наступила зима, крепкая морозами и богатая снегами. Сосны привычно стояли бок о бок и от холода примолкли. Они спали. Они всегда спят, когда стоят такие крепкие морозы. Здесь, в лесу, всегда спокойно, и никто не тревожил их сон, а толстая кора защищала от мороза, как шуба лису или белку.

Наши сосны считались весьма знатными. Они были самыми высокими, самыми красивыми и самыми старшими. Каждой из них было не менее трёхсот лет. Иногда они спорили между собой, кто из них старше, но споры ни к чему не приводили, да и некому было в этом лесу разрешить этот вечный спор. Разве что, тут могли помочь камни, на которых, вцепившись в трещины и щели, расположились корни. Но камни не хотели помогать в споре, у них была своя жизнь, они были недовольны тем, что эти нахальные корни каждый год проникали в тело горы всё глубже и глубже.

- Ну что вы толкаетесь и всё лезете и лезете?! - возмущались камни и снова привычно умолкали, они не любили много говорить. Они знали, что молчание – золото. Да незачем им было говорить попусту, ведь так нечаянно и проболтаешься, где в горе хранятся подземные богатства.

Корни упорно лезли и цеплялись всеми большими и маленькими отростками за гору, так как они знали, что от этого зависит жизнь их хозяев, стоящих наверху и смотрящих вверх, на солнце. Корни любили подземелье и совсем не были одиноки в его тёмной глубине. Они тесно переплетались с корнями соседних деревьев и очень дорожили этой дружбой. Корни знали обо всём, что делается наверху, так как передавали все новости друг другу по этим переплетениям. Работа у корней была тяжёлая. Они добывали воду, растворяли в ней разные соли и качали раствор наверх, своим хозяевам. А взамен корни получали живое вещество и сладости. И чем теплее и солнечней было наверху, тем слаще была жизнь корней под землёй. Корни толстели и разрастались, и вширь и вглубь. Но зимой, даже здесь, под землёй, было довольно холодно, камни иногда трескались от мороза, и треск этот пугал всех обитателей подземелья. А наверху было, все-таки, гораздо холоднее.

- Ах, как холодно, - вскрикивали на морозе шишки,- как холодно!

В этот урожайный год шишек на соснах было очень много. И белки срывали их с веток сотнями, обгрызая твёрдые чешуйки, чтобы достать сладкие крылатые семена. Некоторым крылаткам удавалось увернуться от острых зубов и липкого язычка белки, и они с ликующим криком устремлялись кто прямо вниз, штопором, а кто улетал подальше, уносимый ветром. Часть шишек белка уносила далеко от родного дерева и прятала прозапас в какую-нибудь щелку. Потом она забывала об этом, и шишка замирала в испуге, ожидая, что же с ней будет?

А мороз знал своё дело. То тут, то там раздавался треск перемёрзшего дерева. Некоторые ветви, не выдержав мороза, становились до того хрупкими, что обламывались под тяжестью снега и обрушивались вниз, пугая заснувших чёрных краснобровых тетеревов. Птицы с пушечным звуком вылетали из-под снега, садились на ветви повыше и долго наблюдали окрестности, а потом снова ныряли в глубокий снег. В глубине снежных сугробов было намного теплее. Но как только раздавался звук треснувшего от мороза дерева, тетерева снова взлетали - они боялись охотников.

- Холодно! - вскрикивали шишки на сосне. От мороза они взъерошивали свои твёрдые коричневые чешуйки и роняли из-под них крылатые семечки.

- Ой, как холодно, - отвечали им шишки с другой сосны. И скоро на всех соснах шишки так промёрзли, что уже не могли удерживать под своими чешуйками маленьких крылаток, и те с ликующими криками устремлялись кто куда.

- Вот так всегда, - проворчала сосна, разбуженная треском упавшей ветви, - всё им не сидится у своих родителей дома, - и куда их несёт?

- А сама-то…, сама себя не помнишь что ли? - проворчала другая сосна, она тоже проснулась, так как на неё села стая тетеревов. - Ты также сбежала от родителей и вон какая вымахала, тебя даже три медведя не обхватят.

- Ну, ты скажешь ещё чего-нибудь, - рассердилась подруга, - неужели я такая толстая?

- Не толще меня, конечно, я ведь старше, - и сосны снова завели спор о том, кто из них старше. Но спорили они недолго - мороз снова сковал их от головы до самых корней, и подруги погрузились в глубокий сон.